Любой коллекционер, знакомый с русским авангардом, бесспорно назовет его лидером гениального художника Павла Филонова, сегодня признанного таковым и во всём мире.
Самое парадоксальное в этой табели о рангах то, что в молодости будущий мастер трижды (!) пытался поступить слушателем в Петербургскую академию художеств и всякий раз маститые академики ему в этом … отказывали. Впрочем, в судьбах российских гениев это, увы, обычное явление. Может поэтому сам Филонов никогда не считал себя художником, а называл себя «исследователем»?
Пацан, сбегай-ка за папиросами…
Павел Филонов родился в 1881 году в городе Москве в простой и бедной семье. Отец был ломовым извозчиком, мать – прачкой. Нужда с детства преследовала семью, а чувство голода во многом заменяло мальчику обычные детские забавы: вместо беготни со сверстниками Павел, научившись у бабушки технике вышивания, начал украшать вышивками полотенца и скатерти «на продажу». Это приносило в семью хоть маленькие, но все же деньги.
В свободное время Павел с сестрами подрабатывал подтанцовками в театре народных представлений «Скоморох», что тоже приносило в бюджет какие-то деньги! При этом мальчик обязательно находил время для любительских зарисовок всего, что казалось ему интересным: людей, животных, необычных пейзажей.
В 1896 году удачно вышедшая замуж за богатого питерского предпринимателя сестра Филонова Александра перевезла в тогдашнюю столицу и остальных родственников Её муж заинтересовался увиденными рисунками юного родственника и определил мальчика учеником в живописно-малярные мастерские. Павел был несказанно рад: наконец-то он вплотную приблизился к истокам будущей профессии художника!
Работы было много, причем самой разнообразной: от покраски общественных сортиров и смоления люков городской канализации до росписи изразцовых печей и участия в реставрации купола Исаакиевского собора! В перерывах маститые учителя гоняли подростка в ближайший трактир за водкой и папиросами: — «А сдачу оставь себе, пацан!» Филонов был польщен доверием и рад хоть такому приработку…
Возможно, его жизнь так бы и тянулась от заказа к заказу, но тут грянула Первая мировая война. Филонова мобилизовали и направили на румынский фронт рядовым. Воевал честно «за царя и Отечество», при этом сделал много характерных рисунков, увидев воочию дикое лицо человеческой смерти. Революцию принял безоговорочно, успел избраться в революционный комитет Отдельной Балтийской морской дивизии, где насмотрелся и на дикости обдолбанных кокаином и спиртом «революционных матросов». Впоследствии в той или ной форме все увиденное и пережитое Филонов старался отобразить в своем творчестве, например в картине «Волы», назвав её «сценами из жизни дикарей». (Символичное название для эпохи «развитого социализма»…). Ко всему прочему, за настроением художника уже пристально присматривали и те, кому за это платили официальную зарплату: властям никогда не нравились творческие люди, умеющие мыслить самостоятельно, а не по партийным сценариям.
Знал это и Филонов. Очевидно, по этой причине в 1936 году художник, надругавшись над собственным «я», таки написал портрет Сталина.
Сама по себе затея была рискованной: а если бы портрет не понравился оригиналу? Финал был бы трагичен, но… Филонова никто не тронул, а критики (что естественно) конечно работу восславили! Репрессии прошли мимо, хотя многих учеников Филонова тот Молох не пощадил: кто-то сгинул в лагерях, кто-то как Василий Купцов покончил с собой… Сам же Павел Филонов хоть в хронической бедности, но дожил до 1941 года и умер от голода в блокадном Ленинграде с кистью в руке. Такая вот судьба гения…
«Его творчество расшифрует будущее»
Эти слова супруги Филонова Екатерины Серебряковой оказались пророческими. Оставшиеся работы мастера сумели сохранить его сёстры: Мария и Евдокия. Вскоре вся коллекция была безвозмездно передана в дар Русскому музею. Эксперты, оценивающие принятые работы, конечно понимали, что принимают шедевры, но заявить об этом официально не отважились: их бы просто «не поняли» и картины отправили в запасники. На Западе к тому времени о творчестве Филонова уже хорошо знали, его считали классиком авангардной живописи, у мастера появилось много поклонников, в том числе – богатых, его картины попали в мировой «топ» и за ними началась массовая охота.
В 1985 году дирекция Русского музея получила письмо из Франции от одного из собирателей наследия Филонова. Автор рассказал, что в Париже ему предложили приобрести небольшую работу мастера «Мужчина и женщина» за рекордные 500.000,00 (!) долларов и он просит экспертов Русского музея провести экспертизу этой картины на предмет подлинности. У руководства музея тут же случился ступор: какой такой Париж? Какой такой коллекционер? Какая еще купля-продажа? Ведь оригинал «Мужчины и женщины цел-целехонек и находится уже много лет именно в Русском музее! Срочно собрали именитый консилиум, провели тщательную экспертизу и … ступор перешел в предынфарктную панику: оказалось, что под крышей именитого музея много лет хранится подделка! Дирекция понуро обратилась в КГБ. Началось расследование…
Идет охота на волков!
Ещё в 1977 году сестра художника Евдокия Глебова безвозмездно передала Русскому музею 300 работ Филонова. В те годы в Советском Союзе власти бредили «развитым социализмом», в котором пропагандировать какой-то «авангард» было делом немыслимым. Картины учли, описали и отправили в те же «запасники», то есть подальше от сторонних взоров.
Вообще, эти самые запасники или «закрытый фонд» во все времена были лакомой мишенью для аферистов всех мастей именно из-за этой самой «закрытости». Ведь незаметно снять картину из основной экспозиции музея – задача куда более сложная, нежели взять ее в тиши хранилища.
Тщательные проверки стали приносить неутешительные для дирекции музея новости: выяснилось, что многие работы Филонова незаконно изымались из хранилища, а затем снова возвращались в т.н. «закрытый фонд». Зачем? Ответ лежал на поверхности: чтобы сделать их качественные копии, ну а затем в нужный момент поменять подделки уже на оригинал! Кто это мог сделать? Конечно тот, кто имел свободный допуск к фондам музея, т.е. кто-то из работников. Потянулась ниточка…
Под негласный надзор попали все антиквары и коллекционеры, интересующиеся творчеством Павла Филонова. Среди них оказался некто Виктор Тимофеев – завсегдатай многих аукционов и вообще человек, хорошо известный в мире теневого искусства. Выяснилось, что этот человек имеет обширные связи среди дипломатов и западных коллекционеров. Вскоре оперативники зафиксировали его встречу с неким пожилым мужчиной. Быстро установили его личность, благо сделать это было нетрудно: неоднократно судимый за подделку и кражу художественных ценностей Моисей Поташинский по кличке «Переплётчик»! Телефоны обоих тут же поставили на прослушку… Через несколько дней в разговоре подозреваемых собеседников наконец прозвучала долгожданная фамилия – Филонов! Ниточка следствия стала обретать крепость корабельного троса.
Очень скоро выяснили, что «Переплётчик»-Поташинский частенько встречается в укромных местах города и с сотрудницей Русского музея Татьяной Кароль, которая как раз и отвечала за хранение картин именно Филонова. Взяли под наблюдение и её. Вскоре появились доказательства преступной деятельности г-жи Кароль. Даму пригласили на беседу, показали ей собранный компромат и предложили далее «колоться» самостоятельно. Та согласилась…
А ларчик просто открывался
Моисей Поташинский еще в 70-х годах, расположив за рюмкой одного болтливого таможенника выяснил все подробности того, как на таможне находят контрабанду. Секреты, выболтанные собутыльником («только тебе, как родному!») оказались для опытного Поташинского готовой инструкцией для последующих преступлений.
Полученные от подельницы Кароль небольшие по размеру оригиналы картин Филонова, Поташинский умело маскировал в обложках купленных в обычных магазинах фотоальбомов. Например, с видами Ленинграда, или по истории космонавтики. Будучи по первой профессии переплётчиком (оттуда и криминальная кличка – авт.), припоминая болтовню раззявы-таможенника, Моисей Залманович маскировал украденные раритеты основательно: спешить ему было некуда, так как в самом музее вместо оригиналов уже находились качественные копии.
Затем бандероли через обычную почту отправлялись в Израиль, где их спокойно получал уже тесть Поташинского некто Эфраим Лесов. По злой иронии судьбы родственник был не только профессиональным художником, но и … когда-то учеником самого Павла Филонова! М-да… Как затем хвастался сокамерникам сам Поташинский, он всего за 3 рубля отправлял за границу ценности на миллионы долларов! Пожалуй, во всей этой мутной истории это было чистой правдой!
P.S.
А проснулись – прослезились!
Потратить даже часть этих миллионов сам Поташинский не успел: за организацию масштабной контрабанды ему назначили 8 лет строгого режима. Г-жа Кароль «чистосердечно» наплакала себе 6 лет условно. Супруга организатора аферы (тоже участница схемы) и дочь Эфроима Лесова – Лидия в середине 90-х — … пропала при невыясненных обстоятельствах (допускаю, что не очень-то и выясняли: «девяностые» похоронили многие тайны – авт.).
Сам «Переплётчик» отсидел не весь срок: через два года ему скостили часть присужденного за то, что якобы его тесть Эфраим Лесов вернул на родину украденные ими ценности. Моисей же Залманович (в тесных кругах уже переехав в Израиль – авт.) вовсю хвастался тем, что выкупил себе свободу за 200.000,00 рублей, что тоже похоже на правду.
Источник: argumenti.ru