Полет орбитального космического корабля многоразового использования «Буран» состоялся 35 лет назад. Советский челнок обладал техническим превосходством над американскими шаттлами и первым приземлился в автоматическом режиме.
В середине 70-х годов прошлого века разведка СССР выяснила, что американский Space Shuttle будет способен нести ядерное оружие, оставаясь вне зоны радиовидимости советской системы предупреждения. В 1976 году специально созданному НПО «Молния» было поручено разработать аналогичный челнок. Его создание завершилось к 1988 году.
«Иностранные корреспонденты все чаще мучили наших специалистов и космонавтов вопросом, будет ли у нас многоразовый корабль… Неудовлетворенные ответами журналисты едко говорили о техническом отставании Советов в космосе» («Литературная газета», 23 ноября 1988 года).
«»Буран» был представлен несколько недель назад. Его назначение остается неясным, хотя советская сторона фактически подтвердила версию западных экспертов: программа является военной операцией» (The New York Times (NYT), 30 октября 1988 года).
«Как и американский, советский шаттл состоит из нескольких небольших ракет первой ступени и одного большого разгонного блока. Но газета «Социалистическая индустрия» советует не обращать внимания на это сходство» (Associated Press, 29 октября 1988 года).
«Сколько же стоил нам этот проект? Программа «Шаттл» обошлась американцам в $10 млрд. Это соизмеримо, по словам председателя Государственной комиссии, и с нашими расходами» («Труд», 28 октября 1988 года).
В самом масштабном космическом проекте СССР участвовали свыше 1,2 тыс. предприятий и 2,5 млн человек. Для «Бурана» специально были построены усиленные взлетно-посадочные полосы на Байконуре, в Приморье и Крыму, а также модернизированы еще 14 существующих.
Сразу же после презентации челнока советских конструкторов обвинили в плагиате «Шаттла». Однако технически советский космолет во многом превосходил американский аналог: по времени полета, полезной нагрузке, массе и другим параметрам.
«Форма, размеры, расположение иллюминаторов и тепловая обшивка плит для входа в атмосферу странным образом напоминают американские шаттлы «Атлантис», «Колумбия» и «Дискавери»» (Le Monde, 16 ноября 1988 года).
«Даже если на первый взгляд оба космических челнока выглядят как однояйцевые братья, под их «шкурой» скрываются серьезные различия в конструкции и дизайне» (Neues Deutschland, 16 ноября 1988 года).
«Минобороны заявило: «Используя американские технологии и разработки, Советский Союз смог создать орбитальный аппарат на несколько лет раньше и с гораздо меньшими затратами, чем если бы он опирался на собственные технологии»» (NYT, 16 ноября 1988 года).
«Диаметр фюзеляжа 5,6 м. В грузовой отсек могут войти две легковушки типа нового «Москвича», да еще место останется» («Воздушный транспорт», 17 ноября 1988 года).
«Внутри ракеты проложено более 7 тыс. кабелей. Если их растянуть, получится 100 км — Москву по кольцевой автодороге опоясать можно» («Комсомольская правда», 16 ноября 1988 года).
«Официальные лица заявили, что полет будет беспилотным, чтобы не подвергать риску жизнь экипажа. В пример они привели взрыв американского «Челленджера», когда погибли семь членов экипажа» (Associated Press, 29 октября 1988 года).
«Возможность автоматической посадки делает систему независимой от погодных условий… Американцы каждый раз держат в готовности посадочные полосы в Испании, Африке, Японии» («Воздушный транспорт», 17 ноября 1988 года).
Старт «Бурана», рассчитанного на сотню полетов, был запланирован на 29 октября с Байконура. Но за 51 секунду до старта автоматика отменила запуск: часть системы прицеливания не отделилась от ракеты.
Запуск советского челнока был отложен до 15 ноября.
«Если русским удастся совершить успешную автоматическую посадку, то я сниму перед ними шляпу, — сказал бывший инженер NASA Билл Макиннис. — Первый вывод, который я бы сделал, — их технология гораздо более совершенна, чем нам кажется» (NYT, 16 ноября 1988 года).
«Звучит долгожданная команда «Старт». Кажется, все замерло в ЦУПе. Но огонь не вырывается из сопел двигателей. Идут минуты, которые необходимы, чтобы бортовая ЭВМ еще раз проверила все 300 жизненно важных систем ракеты-носителя» («Советская Россия», 16 ноября 1988 года).
«Исполинская мощь у двигателей — 170 млн лошадиных сил. Они поднимают махину массой 2,4 тыс. тонн» («Труд», 16 ноября 1988 года).
«Зрелище очень яркое, но короткое: в полторы-две секунды ракета с огненным шаром ныряет в облака. Обидно фотографам: целую ночь мерзнуть в степи в окопчиках — и только миг» («Правда», 16 ноября 1988 года).
«В зале, по заведенной традиции, ни шума, ни восклицаний. Только у ракетчиков горят глаза. Под столом пожимают друг другу руки. Задача носителя выполнена» (из книги конструктора Бориса Губанова «Триумф и трагедия «Энергии»»).
«На Землю идет огромный поток информации. Чтобы не потерять ее, работают наземные пункты приема, два морских корабля космического флота вышли в Атлантический океан и два в Тихий. Для ретрансляции используются четыре типа советских спутников связи, несущих вахту в космосе» («Известия», 17 ноября 1988 года).
«При посадке выдается импульс на торможение… Если бы на тех заоблачных высотах оказался свидетель, он бы удивился: «Буран» не ныряет в атмосферу носом вперед, а, как неопытный пловец, бухается в атмосферу животом» («Комсомольская правда», 16 ноября 1988 года).
«Скорость в 28 раз больше звуковой. Ионизированная тысячеградусная плазма окутывает корабль, связь на время прекращается» («Труд», 16 ноября 1988 года).
«В ЦУПе «группа товарищей» заранее готовила «сообщение ТАСС» о том, что из-за таких-то и таких-то неполадок (они изобретались тут же) благополучно завершить этот эксперимент не удалось. Эти люди особенно оживились, когда, уже заходя на посадку, «Буран» вдруг начал неожиданный маневр» (из интервью генерального конструктора НПО «Молния» Глеба Лозино-Лозинского «Огоньку», декабрь 2001 года).
«Включается телекамера, установленная на месте пилота. Мы видим, как на экране плавно покачивается горизонт от маневрирования корабля. Показывается взлетная полоса. Она все ближе. Земля!» («Советская Россия», 16 ноября 1988 года).
«Обалдеть можно! Никогда такого не было: ни одного сбоя во время полета… Люди облепили «Буран» и не могут с ним расстаться. Целуются, не скрывая слез… Нет, мелькнули все же грустноватые лица летчиков: сегодня пока не их праздник» («Правда», 16 ноября 1988 года).
«Ни один западный журналист не был допущен к наблюдению… Советские СМИ поначалу давали лишь отрывочные сведения о ходе полета. Но как только «Буран» вернулся на землю целым и невредимым, они задействовали все свои ресурсы» (UPI, 15 ноября 1988 года).
«После приземления «Буран» был окружен ликующими инженерами в меховых шапках, которые выстроились для группового портрета на фоне бело-черного корабля. «До этого момента, — сказал один из главных конструкторов Юрий Семенов, — у американского шаттла было только одно преимущество: он летал» (NYT, 16 ноября 1988 года).
«Это ставит под сомнение монополию США на технологию космических челноков. Если «Буран» успешно выполнит свой следующий беспилотный полет, советские власти, подобно Соединенным Штатам, планируют использовать его для отправки в космос людей» (The Washington Post, 15 ноября 1988 года).
«Ликование технических специалистов СССР вполне закономерно. С «Бураном» они добились результата, который позволяет им снова претендовать на лидерство в космической гонке» (l’Unita, 16 ноября 1988 года).
Несмотря на успех запуска и последующий триумф на престижном авиасалоне в Ле-Бурже, вновь выйти на орбиту советскому челноку было уже не суждено.
«И по сей день они утверждают, что второй полет «Бурана» запланирован «где-то» на 1993 год… Но в этой истощенной стране, где многие не могут позволить себе даже мясо и хлеб, обещание будущего полета звучит так же пусто, как пустая бутылка из-под молока» (Chicago Tribune, 8 ноября 1992 года).
«На сегодня программа орбитального корабля «Буран», по существу, закрыта, но мне ситуация представляется в виде печально известного в годы репрессий заключения об исчезновении арестованного: «Убит при попытке к бегству». Отсутствует решение о прекращении работ… Вместо этого медленное удушение в форме прекращения финансирования. В условиях развала экономики страны, военно-промышленного комплекса, политической нестабильности рассчитывать на улучшение дел в области космоса не приходится» (из мемуаров Владимира Гудилина «Взлет и посадка «Бурана»»).
После развала СССР челнок разместили на стоянке космодрома Байконур. 12 мая 2002 года единственный летавший на орбиту экземпляр космолета (всего их было пять) был уничтожен в результате обрушения крыши ангара.
Источник: argumenti.ru